Miloserdie v Soglasii - Charity in Concordance

"Хлеб наш насущный, даждь нам днесь"

Вечер был тёплый и на закатном куполе неба только, только начинали поблёскивать первые родинки приближающейся ночи - звёзды. То там, то тут, над пыльной дорогой, устраивали свои дискотеки маленькие стайки вечерних мошек и комаров в угасающих лучах отходящего ко сну светила. Всё было как обычно, если только не учитывать лёгкого синего серебристого свечения, изредко возникавшего на короткое время, на придорожных камнях и у входа в небольшую пещерку, устроенную для хозяйственных нужд владельцем небольшой гостинницы на краю селения. Народа на дороге почти не было и мало кому была заметна эта необычная игра теней и света.
Я брёл уставший и задумчивый в поисках ночлега. Ноги сами понесли меня к этой пещерке, а в голове уже сложился план, как я там спокойно развалюсь на пучке соломы, бросив под голову свою куртку и засну сном младенца. Приблизившись, мне стало ясно, что из таких желающих, я не один. Седоватый мужчина и, по всей вероятности, его молодая жена, тихо устраивались на ночлег в этом же месте. С некоторой досадой, я уже хотел развернуться, но коллега по устройству спального места, видимо, догадался о моём решении и, взяв меня осторожно за руку, молча дал мне краюху теплого хлеба и показал на угол деревянного короба, наполненного сеном в глубине пещерки.
Видимо все так устали, что даже говорить никому не хотелось и мы молча свили свои одноразовые ночлежные гнёзда и без особых церемоний затихли, входя в резонанс покоя ночи.
Прошло не знаю сколько времени, мне показалось что мгновение, и я проснулся от какого-то странного шума и лёгкого толчка в бок.
- А этот что тут делает, спросил один высокий парень в одежде странника, указывая какой-то палкой на меня?
- пусть будет, сказал другой, стоящий поодаль.
Мне хотельсь спросить у них, сколько уже времени и не уйти ли мне самому, чтобы никому не мешать, но, о ужас, мой рот не открывался, а всё тело словно приросло к тому месту на котором я устроился на ночлег.
Эти двое вруг исчезли, как будто бы испарились и такая картина открылась передо мной, что её описать пером невозможно, а сказать о ней не хватит слов. Лучше пропущу это место, а скажу то, что оказалось возможным описать.
В жизни каждого из нас есть некоторые дорогие вещи, о них мы помним всю жизнь и, возможно и после. У меня в детстве была кукла Рита, резиновая такая, маленькая, ни чем не приметная куколка детства. И ещё, когда отец наряжал ёлку, то самым долгожданным для меня событием всегда было найти и увидеть то место на ёлке, где на ниточке был подвешен маленький конвертик с завёрнутым в него ребёночком, а во рту у него была соска. Мне очень хотелось всегда потрогать эту соску и спросить у ребёночка, не дать ли ему молочка? И спрашивал, и давал, тайком от родителей, чтобы не засмущать никого.
Когда я стал взрослее, то у меня сложилось понимание красоты женского лица. Среди многих и многих женшин земли я всегда искал эту красоту. И вы не можете себе представить, каково же было моё удивление, когда в этой пещерке, в свете мерцающего тусклого огня, самой большой неожиданностью стало для меня увидеть это лицо.
Внутри меня всё возликовало, но от страха потерять из вида лик моих желаний, мне вдруг захотелось остановить время и отматывть его назад, но только не упускать из вида этот лик.
Глаза мои раскрылись словно рот перед укусом большого яблока, а про рот не опишу, но он был точно большая буква "О".
Но это ещё оказалось не главным, что я увидел, а то, что услышал, вряд ли бы поверил кому другому, но своим ушам доверять можно.
- Они уже ушли, спросила молодая красавица своего мужа?
- Да, ушли, сказал он и подал ей кружку молока.
Она взяла и стала медленно пить.
"Ньга, ньга, ньга?!" вдруг услышал я из под кружки. Каково же было моё удивление, что на руках красавицы жены я увидел ребёночка, издающего эти завараживающие сердце звуки, когда дитя пьёт грудь митери.
-Так о чем они тебе говрили сегодня, спросила эта кормящая мать своего мужа?
- Они сказали мне, что мы вернёмся сюда не скоро. И ещё, что придут вожди слепые и поведут слепых, а потом придут вожди зрячие и поведут зрячих, но и те и другие в одно место поведут.
- и что после этого будет, спросила она?
- Корми Его и всё будет, как написано, сказал мужчина и.... вдруг всё исчезло, но не совсем исчезло, а солома, пещера, деревянный короб остались, а это прекрасное семейство растворилось в воздухе, как и те, первые двое.
Утро было ярким и солнечным, на небе не было ни облачка. Молодая зеленеющая лужайка была буквально залита золотым светом весенней радости. Птицы пели так, что их звуки проникали не только в уши, но и под одежду до "мурашков".
Когда я выходил из пещерки, то бодро потянулся к солнцу и мыслями был уже дома, но в голове остались слова этого ночного сна.
- О чём это они говорили, и кто они такие? Эта красивая женщина, мать и жена, этот спокойный и уверенный мужчина, отец и муж?
Туристический автобус отходил в аэропорт через 2 часа, а мне ещё хотелось побыть в этой чудесной природе, где я провёл может быть одну из самых красивых и самых странных моих ночей.
Я прибавил шагу и даже подпрыгнул от радости, вспоминая этот сон.
Вдруг из под рубахи у меня вывалилась краюха хлеба, которую мне дал вчера вечером этот мужчина!
Я буквально застыл на месте. Некоторое время смотрел на лежащий в пыли хлеб и не мог пошевелиться от удивления.
Сильно ущипнув себя за бицепс, даже вскрикнул от боли.
- нет, не сплю, вслух сказал сам себе.
Наклонился к земле, взял хлеб в руки. Он был тёплым и свежим, как только что испечённая булка.
В растерянности я забыл и про автобус и про самолёт в аэропорту "Бенгурион".
Сколько шёл не помню, но, почти ударившись о дорожный знак с надписью "Vifleem", я опомнился и ускорил шаг к автобусной станции.
- Так что он там говорил про слепых и зрячих, вспомнил я прошлую ночь?
- А сегодня то как, уважаемый, не так ли, как тогда, услышал я голос за спиной?
Обернулся и увидел улыбающегося экскурсовода.
- Как ночевалось в условиях, приближенных к реальной природе, задал он мне очередной вопрос?
Только вы не распространяйтесь слишком о том, что я отпустил вас из группы на ночь, хорошо, сказал экскурсовод? Другим мы не разрешаем ночевать вне гостинницы.
Я молча отломил ему кусочек хлеба и подал. Он взял его, съел и удивился: где это вы такой вкусный хлеб взяли? Я тут ни один год экскурсоводом, а такого не едал?
- долго рассказывать, ответил я. Пусть это тоже будет нашей с вами маленькой тайной, неожиданно для самого себя, протораторил ему в ответ, и тоже отломил себе кусочек.

В автобусе, с правой стороны от водительского места, висел вымпел с потёртой надписью из моего детства: "Наша цель ком...изм". Три буквы были стёрты.
Каждому из экскурсантов гид подарил по маленькому календарику и проговорил в микрофон:
- На первой страничке календаря вы увидите изображение Пресвятой Богородицы Марии, написанное Апостолом Лукой на доске от стола, за которым обедал Иисус Христос. Это первая в истории человечества икона.
я открыл первую страницу календаря и.... ночная Красавица смотрела на мня всё теми же неповторимыми глазами Любви и мудрого покоя.
- Слава Тебе Господи, проговорили уста мои с улыбкой младенца.
Краюха хлеба лежала у самого моего сердца. а экскурсовод читал в микрофон:
"Хлеб наш насущный, даждь нам днесь..."

- Да, круто замешано ныне с вождями слепых и зрячих...
А как вы, родные мои, в какой команде ныне, а?

С Любовью, или с вождями, или как?